«Море – это здорово!», – начал Александр Романцев, моряк – подводник, отслуживший свое еще в 1994 году. «В армию я ушел, как и все молодые ребята. Но, думаю, моя служба была не совсем схожа с другими. В 18 лет пришла повестка. И 1 декабря 1991 года из родного поселка Листвяги, что находится за Новокузнецком, меня забрали в армию. Привезли нас в Кемерово в распределительный пункт".

Туда приезжают, так называемые, «покупатели», которые по документам выбирают себе новобранцев в часть. И уже с этого момента начались интересные случаи. Был набор в морскую авиацию в Феодосию. Из 30 человек, присутствующих на отборе, меня одного не взяли, – произнес с улыбкой на лице, Александр. Две недели я прожил в Кемерово, ждал своей очереди. Наконец, приехали из Северодвинска с агитацией учиться на мичманов. Недолго думая, я согласился и, приехав на место назначения, перевелся в учебный центр подводного плавания. Полгода мы изучали оборудование и тренировались. После учебки нас увезли в Североморск и только после этого окончательно определили в поселок Мурманской области под названием Оленья губа. Здесь я впервые увидел море и подводные лодки. Высота их более четырнадцати метров, это примерно с девятиэтажный дом. Выглядит впечатляюще.

Началась настоящая служба. Перед этим традиционное посвящение в подводники: тебя поят забортной солёной водой, а после дают закусить гречневой кашей, хорошо приправленной солью и перцем.

А потом каждый день одно и тоже. Четыре часа дежуришь на вахте, следишь за своим отсеком. Четырехразовое питание. Кстати, кормили очень хорошо. Никогда не было искусственных продуктов, только картошка консервированная была. Фрукты, шоколад, сгущенка. Каждый день по 50 грамм вина. А так, даже икрой баловались. Служил я в девятом отсеке – турбинистом. На нас с ребятами лежала ответственность за ход корабля. Обычно на две-три недели выходили в море на учения, а потом боевое дежурство – 60 суток безвылазно из подводной лодки, по-нашему, автономка. При погружении двери не закрывали, потому что потом их ни откроешь от давления. За всю службу в автономке я побывал всего один раз. Если провинился – отправляли на гауптвахту – это специальное помещение для содержания военнослужащих под арестом. Мы называли это «губой». Вот так прошли еще полгода моей срочной службы. А потом я решил остаться на контрактную.

Вообще, хорошо и интересно служить моряком. Зимой я увидел северное сияние, – с восхищением описывал Саша, – такое ощущение было, что руку протянешь и дотронуться можешь. Завораживает. А какая рыбалка там хорошая!

За время службы я даже грамоту за проявленное мужество успел заслужить. Случай был такой. Стояли в Оленьей Губе, и на другом пирсе загорелся надводный корабль, ну, я и кинулся помогать тушить. Даже маме отправили благодарность за воспитание настоящего защитника. Единственный минус – я так и не научился переносить качку.

Я не жалею, что отслужил в морфлоте, а вот стать моряком на всю жизнь не хотел бы. Никогда не знаешь, чем это может кончиться. Вот, например, был случай в море. На только что отремонтированной лодке мы вышли на ее испытания. Было погружение около 200-300 метров. И на глубине в наш отсек вдруг повалил дым. В центральный пост корабля было доложено об аварии. По команде переборки задраили, и возможности выйти у нас не было. Спасались, как могли. Помогли средства индивидуальной защиты и то, что дым валил снизу, а мы были на верхней палубе, поэтому дым почти не поступал к нам в отсек. После поднятия наверх мы провентилировали помещение. Обошлось без жертв.

Еще был случай, когда мы на своей лодке винтами врезались в надводный корабль. Или вот в Норвегии были в боевом походе, ходили подо льдами, и не хватило воздуха. Приходилось вешать в отсеках влажные простыни, чтобы было легче дышать.

Пришел я на флот простым матросом, а на дембель ушел в звании главного старшины. И вообще…море – это здорово! – закончил свой рассказ Александр. ЗЕЛЁНК@